Евросоюз мифологизирован в России едва ли не больше, чем США, БРИКС или Китай. О том, с какими реальными проблемами сталкивается Европа, рассказывает экономист Дмитрий Прокофьев.
Только факты
Экономически Европа – это большая зона свободной торговли и общий рынок труда, объединенные еще и общими стандартами производства, юридическими нормами и требованиями к качеству импорта.
Евросоюз, если его брать целиком, это самая большая часть экономики мира. Рост ВВП Евросоюза в 2016 году составил 1,6%, вроде немного, но в пересчете «на человека» это больше $500 в год (у Китая – меньше, не говоря уже о России).
То есть «медленно растущая Европа» в смысле роста своего богатства опережает «быстрый Китай». Объем европейского рынка потребления составляет около $17 трлн в год, при этом Китай поставляет в Европу товаров менее, чем на триллион долларов. Это к вопросу о якобы «зависимости» Европы от Китая: китайский экспорт в Евросоюз – это не более 6% европейского потребления.
Зато для России поставки в Европу критически важны – более 65% российского экспорта идет в Евросоюз, при этом весь ненефтяной экспорт из России не превышает $40 млрд.
Проблемы согласия
С точки зрения политики, Европа, разумеется, не «единое государство». В Евросоюзе «нет начальника». Никакого искусственного объединения в плане политической позиции на международной арене, объединения армий или полицейских аппаратов в ЕС не происходит, так же как нет ограничения самостоятельности в смысле взаимодействия с внешним миром.
Когда Европа выступает «единым фронтом», это значит, что мы действительно имеем дело с общественным консенсусом по тому или иному вопросу. Систем Евросоюза изначально была построена как консенсусная система. Фундаментом европейского законодательства и правил игры стали результаты множества референдумов, и множество положений действующих в европейской законодательной практике – это результат учета интересов той или иной страны или того или иного сообщества.
Можно сказать, что европейская конструкция – продукт не научно-политического (как РФ), а общественного мышления (как современные США). И вот здесь в большой степени скрыты корни действительных проблем экономического развития, которые европейцам предстоит решать.
Финансовое лекарство
Откуда взялся «конфликт» (именно так, в кавычках) между промышленным Севером Европы и «условно-аграрным» Югом. «Условно», потому что разделение на «Север» и «Юг» может существовать в рамках даже одной страны, Италия тому пример.
В свое время европейцы создали финансовый союз, не создав союза налогового. Сформировали финансовый союз с единым эмиссионным центром, но с разной экономической политикой в разных странах. И, собственно, зачем создавался этот союз изначально? «Промышленные» северные страны таким образом обеспечивали себе поле для промышленного кредитования: они поставляли на юг товары и оборудование, и могли уже не требовать с более бедных южных стран денег, а как бы давать им кредит под это оборудование, увеличивая собственные обороты и баланс.
Но и «южные страны» получали свою долю пирога – благодаря этим кредитам они начинали быстрее расти как экономические субъекты, привлекая новых кредиторов и инвесторов.
И вот тут происходил «перегрев». То, что ярче всего проявилось в Греции. Зарплаты становятся слишком высокими, люди слишком мало хотят работать, деньги стоят слишком дешево, потребление слишком большое. В какой-то момент всему этому наступает конец. Обычная страна в этой ситуации девальвирует свою валюту. И за счет резкого падения себестоимости страна становится снова интересной для инвесторов, снова конкурентоспособной и выходит из кризиса. Но греки по очевидным причинам не могли и не могут этого сделать самостоятельно, находясь в еврозоне.
Как можно было бы справиться с таким кризисом? Рецептов тут на самом деле три, и они известны экономистам. Либо нужно вводить единую фискальную систему и единую систему экономического управления на всей территории еврозоны. Либо нужно вводить региональные субвалюты, чтобы проблемные страны имели возможность девальвации хотя бы внутренних долгов.
Либо нужно кардинальным образом менять систему перераспределения инвестиций, одновременно контролируя расходы греческого правительства, и вливать огромные деньги напрямую в экономику страны. Можно сказать, что сейчас Европа выбрала, правда, с оговорками, третий рецепт, поэтому о Греции мы слышим намного меньше, чем еще два года назад.
Не только деньги